— Не бросай меня!

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ВОСЬМОЙ ГОД ПРАВЛЕНИЯ ПОД ДЕВИЗОМ ЦЗЯСИН

1803 ГОД

ГЛАВА 22

ЗАТОЧЕНИЕ

Мы снова стали пиратами. Ченг Ят возглавил разношерстную группу из пяти джонок — иногда количество доходило и до двенадцати, — дрейфующих вдоль побережья и судоходных путей в районе дельты Жемчужной реки. Один пиратский налет был похож на другой, и захваченные деревни ничем не отличались друг от друга. Я и оглянуться не успела, как прошел год с нашего бегства от руин Зянгбиня.

Со временем стало легче гнать от себя мысли, разве что во снах лица мертвых мерцали, как голубое пламя, которое нельзя было потушить, только залить вином. Я, как и прежде, заполняла свои дни тем, что обслуживала пушки, хотя у меня и не было настроения.

Нельзя плыть вспять. Так ведь говорила A-и? Лучше подходит выражение «плыть в никуда»: именно этим мы и занимались. Мне этого было достаточно. Вьетнам научил меня не предаваться тщетным мечтам о чем-то большем. Желания, как я поняла, могут нести погибель.

Однажды холодным утром мы плыли вверх по широкому лиману, окруженному невысокими извилистыми холмами.

Я взяла себе кашу на завтрак и собралась вернуться в каюту, когда сердце вдруг забилось от ощущения опасности. Мы были в неприятной близости к скрытой песчаной отмели, простирающейся от восточного берега. Солнце било прямо в глаза, я почти ничего не видела. Но знала, что отмель там.

Мне было известно это место.

Плошка выпала у меня из рук.

Роща на повороте отбрасывала тень столь же знакомую, как моя собственная. Сзади тянулись густые мангровые заросли. Цапли взлетали с деревьев — белые призраки на фоне бледного неба.

Я знала этих птиц — или, по крайней мере, их родителей, бабушек и дедушек.

Рулевой как раз вовремя обвел нас вокруг отмели.

— Нет! Не туда! — закричала я, взбежала по трапу, спустилась на нос к рулевому колесу и наконец отыскала Ченг Ята, сидящего на корточках рядом с Чёнг Поу-чяем у алтаря на носу. — Нужно развернуть корабль! — завопила я громче, чем следовало.

Ченг Ят прервал молитвенную церемонию, которой они были заняты, и вопросительно посмотрел на меня, изогнув бровь.

— Не надо пересекать излучину реки. Нам туда нельзя!

Ченг Ят взглянул на Поу-чяя:

— У нас на корабле новый капитан?

— Разве ты не видишь, где мы? — Я схватила мужа за плечо, от чего он рассердился. Поу-чяю, по крайней мере, хватило ума отпрянуть в сторону.

— Конечно, я знаю, где мы находимся, — буркнул Ченг Ят. Из-за мыса появился сампан и прошел достаточно близко, чтобы мы заметили ребенка, выползающего из-под навеса. Я, наверное, общалась с его отцом, но не хотела видеть его сейчас. Действительно ли Ченг Ят узнал это место? Помнил ли он его название? Неужели он совсем не воспринимает чужие чувства, такие сильные, что сейчас они могли бы просвистеть по воздуху, как раскаленная картечь, и разорвать на клочки его холодное сердце?

— Может быть, твой отец вернулся. — Один уголок рта Ченг Ята изогнулся в улыбке. — Сможешь отомстить.

Конечно, я думала об этом тысячу раз. Я знала, что, если найду отца, Ченг Ят позволит причинить ему любые мучения, какие только пожелаю. А я рассядусь с комфортом, как королева, и буду смотреть, как подлый родитель умоляет меня о прощении, пока от его бровей, носа и пальцев отрезают по кусочку.

Вместо этого я сама взмолилась:

— Пожалуйста, не вези меня туда! Моих плохих воспоминаний и так хватит на десять жизней! К тому же… — Я не закончила фразу, но он, должно быть, понял мою мысль по глазам: «Ты отлично знаешь, что еще там случилось. Я не хочу снова возненавидеть тебя!» Я крикнула рулевому: — Разворачивайся!

Ченг Ят казался искренне ошеломленным. Он думал, что преподносит мне сюрприз, но просто не понимал моих чувств. Я не хотел вернуться в ту жизнь, даже на половину удара сердца, даже чтобы разрушить прошлое раз и навсегда.

Я спустилась в ближайшую кладовую, где заперлась, заглушив звуки, запахи и призраки Санвуй. Обняв колени в темноте, я видела огромные глаза девочки, сборщицы моллюсков. Что, если бы мы поменялись местами? Что, если бы я оказалась на шаг быстрее и проскользнула внутрь храма? Где бы я была сейчас? Как одно мгновение может изменить вашу жизнь!

Я так дрожала, что опасалась разнести корабль на кусочки, и тут услышала спор между Ченг Ятом и Чёнг Поу-чяем.

— … Нет причин идти туда сейчас.

Мне стало интересно, почему Поу-чяю не все равно.

— Кто отдает приказы на этом корабле? — возмутился мой муж. — Не она. И не ты.

Мы, видимо, подплыли совсем близко. Было слышно, как кричат птицы в мангровых зарослях. Я взялась за поручень, но передумала. Нет, не позволю себе смотреть. Вдруг какой-нибудь местный пунши узнает меня в лицо и растрезвонит всей деревне: «Сэк Йёнг — та шлюха, помните, черепашье отродье — теперь пиратка!»

Течение сместилось подо мной; нижняя поперечина застонала, как при повороте судна. Мы с грохотом прошли через небольшую полосу, где гладкая вода бухты встречалась с бурным течением широкого канала. Я тысячу раз преодолевала этот участок в отцовской лодке.

Я отсчитала десять сильных ударов сердца до того места в канале, где, в зависимости от ветра, мы должны были войти в широкую лагуну.

Еще десять ударов, но корабль держался того же курса. Мы плыли мимо. Ченг Ят не причалил, но и не поддался на мои уговоры. Никто не потерял лицо.

Я лежала скрючившись, как рак-отшельник в своем панцире, пока мы не оказались далеко за пределами моих уродливых, уже изрядно сморщившихся воспоминаний.

Много ночей спустя меня мучил озноб в мышцах и костях. Я день и ночь глотала горькое лекарство, опасаясь, что подхватила кашель, поразивший половину экипажа.

Я потянулась закрыть окошко, но казначей заставил меня оставить его распахнутым, чтобы в каюту проникал свет. Луна была почти полной, небо ясное и холодное. Я укуталась в одеяло, обмакнула кисть в чернила и провела две горизонтальные черты в левом верхнем углу [65] листа бумаги.

— Неправильный порядок, — возразил казначей.

Тогда я начала заново с короткой откидной влево. Я не планировала продолжать обучение чтению и письму, просто решила воспользоваться подвернувшейся возможностью: я поймала казначея на при карман и ван и и чужого серебра и в обмен на молчание попросила обучать меня.

Я копировала слово, пока не дошла до конца столбца.

— Что я велел тебе написать? — буркнул казначей. — «Бык». — Он схватил бумагу и встряхнул ее. Чернила потекли по странице, испортив мою работу. — Тогда почему ты накалякала «полдень» [66] ?!

— Дай сюда. Напишу правильно.

Кто-то постучал в дверь каюты и приоткрыл ее. Заглянул матрос.

— Потушите свет. Приказ капитана, — сказал он, а затем сообщил казначею: — Вас ищет капитан.

— Что происходит? — спросила я.

— Ночной налет, — пояснил матрос, выходя вслед за казначеем.

Я накинула плотный халат и вышла на трап.

От ветра загорелись огнем уши и закружилась голова.

Мужчины внизу говорили шепотом. Лебедки молчали, сампан опускали вручную. Далекие огни зависли над собственными слабыми отражениями: видимо, рыбаки, которые ловят креветок, трудились всю ночь. Я представила аромат вареных креветок с утра пораньше, но удовольствие сменилось кисловатым привкусом в горле. Джонка нырнула вниз. Желудок сжался.

Я добралась до поручня как раз вовремя. Меня вывернуло наизнанку за борт.

Что-то холодное прикоснулось к запястью. Раскрыв глаза, я увидела смутный силуэт, который постепенно превратился в старика с густой седой бородой, похожего на паука. Горло мне забила мокрота, пришлось сглотнуть, прежде чем я смогла спросить: