Двое матросов подняли Дина и его сына под мышки и повели обратно к планширу. Я нырнул сквозь толпу зевак, убедившись, что все смотрят на пленников. Если бы получилось проскользнуть в сампан раньше пиратов, спрятаться под сетью, купить за серебро молчание гребца…

Путь мне преградила чья-то рука. Человек, считавший себя великим актером, ухмыльнулся мне в лицо:

— Пусть мир узнает о доброте капитана Ченг Ята.

ГЛАВА 7

ЛАГУНА

На цветочных лодках девушки вслух мечтали о роскошной жизни, которую могли бы вести, если бы выскочили замуж за одного из корабельных офицеров, часто посещавших их постели: расслабленность, приключения, интересные люди, и все это под соусом обещаний, в очередной раз доказывающих, какими же великолепными сказочниками были моряки.

Если бы я только могла показать им, как все происходит на самом деле… Может, только тюремное заключение воспринималось бы более бесцветным, скучным и кишащим червями, чем долгие дни на плывущем корабле, но, по крайней мере, в тюрьме можно было спрятаться от палящего в конце лета солнца и шквалистого ветра.

Я знала лишь, что мы двигаемся на запад вдоль побережья, но куда именно, не понимала. Море, небо и суша всегда выглядели одинаково.

Великодушие, которое себе приписал Ченг Ят, на меня не распространялось: он проводил все дни с тхаумуком или казначеем с его талмудами, а оба они сразу дали понять, что при мне не готовы обсуждать дела.

Иногда я сидела с A-и, но наши разговоры неизбежно сводились к пустой бабской болтовне: дети, прически, кто кому на борту приходится родственником, — но, к счастью, мою родословную мы не обсуждали. Хотя я наконец научилась вышивать целую строчку более или менее ровными стежками, вторая строчка всегда напоминала птицу в полете, которая приземляется совсем в другом краю.

Но с чего мне создавать красоту? Мне куда интереснее было узнать что-нибудь про оружие. Красота — хрупкая вещь, ее можно использовать и обесчестить. Оружие, напротив же, обладает мощью и целеустремленностью, которых не хватает красоте.

Ястреб помялся, когда я попросила его научить меня военному делу, но вскоре я, скрупулезно повторяя все, что он показывал, убедила его продолжить уроки. Ястреб и два его товарища научили меня определять калибр ствола, рассказали про траектории, затворы, предохранители, курки и огниво. Я научилась прикидывать вес пушечного ядра по виду, поняла, почему гладкая иностранная пушка, украденная при нападении на порт, превосходит грубо отлитые китайские стволы. Мы изучили мушкеты, гингальсы [35] , мушкетоны [36] и единственный корабельный пистолет.

Я заслужила доверие своих учителей, уговорив дать мне почистить пушки. На это ушло два дня и бесчисленные ведра «пожертвованной» мочи. Оружие занимало мои руки, в то время как характер, скрытый в глубине, стремился доказать Ченг Яту и его самодовольным приспешникам, что я не просто чья-то шлюха, что я упорная и умная.

Мои ноющие мышцы были готовы сдаться в тот день, когда Ястреб сказал:

— Есть еще работенка.

Он бросил мешок к моим ногам, и оттуда высыпалась целая куча потускневших и незнакомых мне монет.

— Самые лучшие снаряды.

— Вы стреляете деньгами?

— Ну, если можно назвать аннамскую мелочь деньгами.

За них даже горсть свиного навоза не купишь. Там внизу еще есть. — Он продемонстрировал, как продеть веревку через центральные отверстия в монетах, чтобы получились связки. — Если пальнуть из большой пушки такой связкой, на палубе противника будет месиво.

По крайней мере, задание можно было выполнять сидя в тени, чем я и занималась, пока передо мной не вырос Ченг Ят. Он вырвал законченную связку у меня из рук и швырнул в воду.

— Неподходящая работа для жены капитана.

— Да что ты? А что приличествует делать жене такого важного господина? Может, играть на цитре?

Он рассмеялся, как я решила, над моей восхитительной шуткой и отпихнул остальные монеты ногой:

— В ближайшее время они нам не понадобятся.

Я проследила за взглядом Ченг Ята через противоположный борт и рассмотрела на горизонте несколько скалистых островов.

Островки образовывали неровную круглую лагуну в окружении моря. Мы вошли с северо-востока, маневрируя между двумя высокими скалами.

Меня очаровал этот безмолвный, оторванный от остального мира уголок, неподвижная синяя вода и голые скалы, на которых сидели немногочисленные морские птицы. К полудню солнечный свет отражался от поверхности, обжигая глаза, куда ни повернись, и раскалял слабый ветерок. Мужчины охлаждали палубы морской водой, женщины плели себе веера из бамбуковых обрезков. Разгорались нешуточные споры, кому принадлежат права на несколько уцелевших шляп из пальмовых листьев.

Самый большой остров, образованный двумя миниатюрными круглыми холмами, отдаленно напоминал черепаху, охраняющую южную часть лагуны.

Ястреб сообщил, что уже бывал тут много лет назад и остров такой же бесплодный, каким и кажется, за исключением небольшого родника с пресной водой. Возможно, ради нее мы и остановились.

Новость послужила утешением в жару, сулила путь к берегу, шанс сойти с корабля и почувствовать под ногами твердь земли, хотя бы на полдня.

Ченг Ят приказал Ястребу загрузить два мушкета в сампан.

— Возьми меня с собой, — попросила я.

Мужчины нагрузили лодку флягами. Чёнг Поу-чяй прошел мимо, держа над головой юлоу. Я повторила просьбу.

— В сампан влезают только восемь человек, — буркнул капитан.

По его лицу было ясно, какая это ложь: будто я никогда не плавала за свои двадцать шесть лет на таком же сампане. Туда безо всякого риска могли втиснуться и четырнадцать пассажиров. Какую игру Ченг Ят затеял со мной? Он и правда в восторге от моего характера или же я должна быть пассивной шлюшкой? Интересно, он сам-то хоть знает?

— Я умею обращаться с оружием, — заявила я, хотя, возможно, в данном случае слегка преувеличила.

— Женщина, тебе там не место.

Не знаю, почему я так упорствовала. Может, от жары мозги вскипели.

Чёнг Поу-чяй закрепил весло.

— Братишка! — окликнула я его. — Я могу работать веслом не хуже мужчины. Ну чего ты улыбаешься? Правда могу! Как насчет сделки? Поменяюсь с тобой на день: я займу твое место у руля, а ты мое там. — Я указала на каюту.

Поу-чяй густо покраснел, а потом вместе с остальными, кто слышал мои слова, разразился хохотом, включая капитана. Лицо у меня вспыхнуло, непонятно по какой причине.

— Найди цыпочке кинжал, — велел Ченг Ят, — он ей пригодится больше, чем длинный язык, если мы столкнемся с опасностью.

Я сидела посередине, поставив ноги на одну из многочисленных водяных тыкв, которых мы взяли куда больше, чем нужно для дневной прогулки.

Встречный поток чуть не снес нас на скалы, но Чёнг Поу-чяй показал себя сильным гребцом.

Я помогла вытащить сампан на песок рядом с гнилой, выгоревшей на солнце лодкой. Ченг Ят оставил одного человека охранять сампан, а остальные проследовали в глубь суши. Издалека остров казался необитаемым, но мы шли по хорошо вытоптанной тропе в окружении чахлых кустиков, а потом остановились в тенистой лощине, чтобы набрать воды из родника, журчащего у древнего дерева. Ченг Ят и несколько пиратов вознесли молитвы нескольким резным буддам, которые стояли у импровизированного алтаря внутри расщелины, оставленной молнией в древесном стволе.

Нашей целью был небольшой храм в конце тропы. Я плелась в хвосте и была на полпути вверх по склону, истекая потом, когда Ченг Ят остановился и жестом призвал к тишине.

Он подозвал матроса с мушкетом, чтобы тот встал рядом, и крикнул:

— Я ищу толстого негодяя, притворяющегося вице-адмиралом, который умиротворяет море!

Над головами у нас щелкнули фитильные замки. Я нащупала свой кинжал.

До нас донесся писклявый ответ: